При большевиках девушкам легкого поведения жилось грустно. Арестовывать их никто не арестовывал, услугами пользовались многие, включая членов губисполкома, но платить не желали.
Но в августе, когда высадились союзники, для барышень наступило лучшее время! И клиент прёт и платит не «керенками» или «моржовками», а валютой! А тут на тебе! Американо-английские солдаты в казармах, а французы жмутся, платить не любят.
О несчастных жрицах любви, понятное дело, в Центр докладывать не стал. Писанины и без них хватает.
Я сочинял очередную статью для газеты. Разумеется, темой снова выбраны англо-русские отношения, и теперь можно смело переносить место действия в Архангельск. Как не написать о Ричарде Ченслере, отправившемся открывать новый путь в Индию, а открывшем Россию? А что ещё делать несчастным англичанам, если испанцы и португальцы с подачи Римского папы поделили весь мир? Что они беспощадно топили их корабли, застигнутые у берегов Африки или Индии. Тягаться с могущественными морскими державами Англия ещё не могла, потому пришлось искать альтернативные пути. И вот отважный капитан Ченслер вместе с двумя другими мореплавателями, отыскивая Северо-восточный проход, отправился в далёкое ледяное море. Увы, природа оказалась неблагосклонной. На двух кораблях команды погибли от холода и цинги, зато Ченслер, пройдя Белое море, вышел к устью Северной Двины и, к своему удивлению, обнаружил монастырь и крестьянские деревушки. А дальше, проигнорировав запреты местной администрации, Ченслер рванул прямиком в Москву, где изумленный царь Иван Васильевич по прозвищу Грозный удостоил храброго капитана аудиенцией и дал ему грамоту на право вести торговлю.
А дальше – триумфальное возвращение в Англию, создание Московской компании, хартия от королевы на право монопольной торговли с Россией. И вот Ченслер опять возвращается в Москву, силой своего обаяния получает от Ивана Грозного грамоту на беспошлинную торговлю (думал ли Иоанн Васильевич, сколько денег он потеряет?), ряд других привилегий.
В обратный путь Ченслер забирает воск, пушнину, войлок и канатную пряжу, так необходимую молодому английскому флоту. Всего товаров на двадцать тысяч фунтов стерлингов. В переводе на русские деньги это составляло двести тысяч рублей, а сколько это на деньги одна тысяча девятьсот девятнадцатого года, я даже не берусь сказать. Ещё вместе с капитаном в Англию отправился русский посол Осип Непея, которому было поручено установить дипломатические отношения. Увы и ах. Корабль, не дойдя до Англии, попал в шторм, и на морское дно отправились не только товары, но и сам Ченслер. Русскому послу чудом удалось спастись, и он достиг берегов Британии, добрался-таки до королевы.
Довольный собой я поставил под статьей свою подпись «В. Черепанин», обмакнул перо в чернила и вывел заголовок «Славная смерть английского капитана». Я уже собрался отнести материал в газету, благо что минут пять ходьбы, как в мою каморку вошел директор библиотеки.
– Владимир Иванович, разрешите прочитать ваш труд? – попросил Платон Ильич.
Ну как можно отказывать собственному работодателю?
Ознакомившись с моим опусом, директор развел руками:
– Владимир Иванович, не знаю, что и сказать! С одной стороны – легкость слога, блестящее владение материалом. С другой – вы совершенно неправильно подаете информацию. Судя по вашей статье, англичан влекла в далекие и трудные путешествия только жажда наживы. Ваш Ченслер – авантюрист и пройдоха, вывезший из России несметные богатства, облапошивший русского царя, но в конце-концов погибший вместе с сокровищами!
– А что же ещё влекло англичан? – поинтересовался я, несколько не сомневаясь в ответе.
Уперев руку в бок и придав взгляду мечтательное выражение, господин Зуев начал читать:
Дочитав до конца, Платон Ильич снисходительно похлопал меня по плечу и ушел. Я хотел слегка поиздеваться, сказав: «Стихи прекрасные, только я ничего не понял!», но не стал. Не поверит мой директор, что интеллигентный пролетарий не знает Киплинга, если не на английском языке, так хотя бы в русском переводе.
Мой начальник Платон Ильич Зуев был завзятым англоманом. Прекрасно говорил на английском языке, обожал Диккенса и Киплинга, с удовольствием общался с союзниками, приходившими обновить в памяти читанных в юности Вальтера Скотта или лорда Байрона, имевшихся в нашем иностранном отделе. В сущности, ничего страшного. В России поклонников Туманного Альбиона всегда хватало. Ещё Пушкин в «Барышне-крестьянке» высмеивал увлечение отца Лизы Муромской всем английским и противопоставлял ему простого русского барина, живущего без затей, зато побогаче!
У меня самого и у большинства моих знакомых двойственное отношение к Британии (не будем спорить – что мы подразумеваем под этим словом). Кто не любит английскую литературу, английские сериалы (когда же запустят очередной сезон «Шерлока»?!), уютные стриженые лужайки с настоящими британскими домами и холмы с пасущимися овечками? Другое дело, если начнем вспоминать и записывать все пакости, что Россия претерпела от Англии: не хватит тома, сопоставимого с энциклопедией. Значит, английскую культуру любим, а вот английское правительство не особенно.
И что же меня смущало в Платоне Ильиче? Казалось бы, бескорыстный труженик, радеющий за Публичную библиотеку города Архангельска, тратящий свои личные сбережения на пополнение её фондов. Но я, будучи человеком циничным, добра не помнившим, задался вопросом – а откуда у него средства? Как правило, попечителями библиотеки, её почетными директорами становятся меценаты-предприниматели, готовые поделиться с ближними небольшой толикой средств, что хорошо сказывается и на репутации. У Зуева нет ни заводов, ни газет-пароходов. Богатые родственники, отстегивающие деньги? Хм. Вполне возможно, но здесь требуется проверка.
Один из дедушек-библиотекарей как-то обмолвился, что Платона Ильича на пост директора назначил сам Городской голова Вильгельм Вильгельмович Гивелякен в тысяча девятьсот седьмом году в обход человека, действительно вложившего в библиотеку собственные средства. И Городская дума поддержала предложение градоначальника. Так, а чем у нас занимался Гивелякен кроме общественно-полезной деятельности? Разумеется, зарабатывал деньги. А каким способом? Вот это узнать не трудно. Открываем «Памятную книжку» и находим, что Городскому голове с немецкой фамилией принадлежали лесопильные заводы, торговый дом, а ещё он был совладельцем Лесопромышленного акционерного общества «Норд». С «Нордом» оказалось чуть сложнее, но в биржевом справочнике говорится, что тридцать процентов его акций принадлежит «Клейнворт и К°», зарегистрированной в Лондоне. Вот, уже интереснее. Не исключено, что это только совпадение, но сотрудничество государства с торговыми и банковскими фирмами началось не вчера. Вспомним, кто доставлял в Москву известия о нашествии Мамая? А всеми любимый Даниэль Дефо, открывший в своих фирмах целую разведсеть? Впрочем, сам Вильгельм Вильгельмович мог и не знать, кому оказывает протекцию.
И что ещё не так в Платоне Ильиче? Вернее, с Платоном Ильичем. Образование? С его слов, закончил Варшавский университет – хрен проверишь, отсюда и его любовь к пышным «польским» усам. Интереснейшее сочетание польской внешности, английской культуры и русского имени-фамилии.
А если предположить, что английская разведка внедрила своего человека в Архангельск аккурат после подписания Россией союзнического соглашения? Вполне возможно. Разведки работают не только в тылу противника, но и в тылу союзника. А сам Платон Ильич не обязательно мог быть добывающим агентом. Он мог выступать в роли «почтового ящика», резидента. Библиотека – идеальное место для встреч, для передачи информации. Да что там – для сбора и анализа информации, чем я сам в данный момент занимаюсь. А англомания – одна из вполне легальных масок моего директора.