Мы с Книгочеевым решили, что делать ничего не будем, а станем просто сидеть и ждать, не высовываясь, даже если по нашему дворику начнут стрелять. Стрелков бы лучше всего взять живыми, чтобы остальную неугомонную братию выявить, но это уж как пойдет.
Я все рассчитал правильно. Или почти все. Когда разведка (какой-нибудь уличный мальчишка) сообщила, что во дворике сидят два дядьки, пьют вино, по улице пошла компания подгулявшей молодежи, приблизилась, но вместо пуль в наш двор полетели гранаты…
Двоих «бомбистов» убили на месте, еще троих повязали, но надо же так случиться, что какой-то осколок влетел-таки в мазанку и попал в грудь Александра Васильевича.
Книгочеева отправили в госпиталь, с задержанными контрразведка провела определенную работу, в результате которой прошли массовые аресты. Я поначалу хотел поучаствовать в допросах, но не стал. Пусть это пока остается делом военно-морской контрразведки, а результаты Келлер сообщит. Я полагал, что он подержит арестованных у себя, допросит, а потом отдаст под военно-полевой суд. Но моряк вместо этого без разбирательств отдал всех мне. Дескать, подарок от всего сердца! Знал каперанг про угольщик, на котором я собирался вернуться на «Большую землю», потому и предложил совместить «приятное с полезным». И во времени, мол, я ничего не теряю.
И вот сижу в угольщике (или на угольщике, как правильно?), посматриваю на конвоиров в погонах, а в трюме сидят мои вчерашние товарищи. Ну где еще такое может быть? Только в России, где же еще? Не был бы сам участником, не поверил бы.
Ладно, скоро уже Таганрог, сдам задержанных милейшему бородачу Михаилу Анатольевичу, до революции, кстати, известному ученому-медику по странной прихоти залетевшего на должность начальника особого отдела Азовской военной флотилии.
Эх, как жаль, что времени у меня нет, а я бы с подпольщиками немножечко поработал. Уверен, что среди них есть «засланный казачок», а может, и не один.
Пусть с ними местные контрразведчики разбираются, но к стенке пока не ставят. Попрошу, чтобы попридержали с месячишко. Я еще сам не знаю, пригодятся ли они мне? Народ имеет опыт подпольной работы, такими разбрасываться нельзя. А то, что выступили против линии партии, да на меня покушались… Бывает.
Эпилог
В зеркале отражался молодой, но вполне себе солидный мужчина. Кажется, даже ряшку малость отъел. Или показалось? Нет, в последние месяцы голодать не приходилось, это вам не Архангельск, но все равно непривычно, что щеки не впалые, а глаза уже не горят голодным блеском. Но главное не в моей физиономии. Чего на нее смотреть? Почти привык за два-то года, хотя врать не стану, иной раз пугаюсь, увидев в зеркале молодое и незнакомое лицо. Главное, что на френче красовались два ордена Красного знамени. Орёл!
Артузов, самолично коловший мне дырку для второго ордена, опять наморщил нос:
— Володя, такое чувство, что тебя в бочку с вином окунули. — Я попытался обнюхать самого себя. Вроде, уже и не пахнет. Все выветрилось. — Расскажи-ка еще раз, как ты орден обмыл… — подхрюкивая от старательно сдерживаемого смеха попросил мой друг. — Расскажу на коллегии, все под стол лягут.
— Артур, а ведь ты почти европеец, интеллигент, — укорил я начальника контрразведки. — И не стыдно использовать информацию полученную от друга? — Артузов не выдержал и заржал. — Артур Христианович, ты это… козел непродоёный! — обиделся я, а потом не выдержав тоже заржал.
Если бы кто сейчас заглянул в кабинет Артузова, решил бы, что молодые руководители ВЧК: начальник ОСО и начальник ИНО вдруг сбрендили. Ладно бы выпили… Смотрят друг на друга и ржут, как два трезвых жеребца.
Орден я «обмыл» очень оригинально. М-да… А все товарищ Дзержинский, захотевший, чтобы его «кадр» получил награду в официальной обстановке, а не где-нибудь в закутке, из рук в руки под расписку, чтобы никто не видел.
Награды вручали в зале Большого театра. Это тебе не «Сон красноармейца Иванова», так что народа набилось много. И те, кого удостоили, и руководство, и еще кто-то. Ясен перец, что награжденные пойдут проставляться, а кто откажется выпить на халяву? Я скромненько уселся в конце зала, с самого края, в надежде, что раз моя фамилия начинается на первую букву алфавита, то быстренько получу регалию и диплом, выслушаю положенную долю аплодисментов, еще чуть-чуть посижу, а потом тихонечко смоюсь. У меня на сегодня запланирована встреча с коллегой из НКИД и потенциальным заместителем-товарищем Давтяном, он же-товарищ Давыдов. Я-то считал, что Давтян-Давыдов на Кавказе, а он рядышком обитает, на углу Кузнецкого моста и Лубянки, в бывшем здании страхового общества «Россия», где сейчас НКИД. Яков Христофорович не выражал большого желания перейти из НКИД в ВЧК, предпочитая более безопасное место, придется объяснять ему, что каждый дипломат — в душе чекист, и каждый чекист — немножко дипломат, а настоящий коммунист не пасует перед трудностями. Будет упрямиться, переведут и без его согласия. Я тоже числюсь в обоих ведомствах и ничего, не умер. Правда паёк дают только в ВЧК. Несправедливо, блин.
Но сбежать с торжественного заседания не удалось. Награды вручались не по алфавиту, а по какой-то непонятной или понятной только организаторам схеме. И долго все тянется. Нет бы все заранее разложить, а тут сличают номер грамоты и тот номер, что выгравирован на ордене.
Я сидел, смотрел, хлопал в ладоши, особенно старался, если слышал знакомые фамилию. Вот орден получает Семен Михайлович Буденный, следом за ним командующий Юго-Западным фронтом Егоров, начдив Городовиков. А вот еще один знакомый командующий-товарищ Шварц, сумевший удержать Западный фронт и не допустивший наступления поляков. Теперь Пархоменко, начальник дивизии. С этим я лично не знаком, но наслышан, даже фильм в детстве смотрел, черно-белый еще. Особенно запомнилась фраза о том, чтобы «пленных не брать!». Кажется, начдива махновцы зарубили?
Вручал ордена Председатель ВЦИК товарищ Калинин, которого мне искренне жаль. Выстоять на ногах три часа, пожимая руки… А ведь народ здоровый, и каждый норовит пожать ладонь Всероссийского «старосты» покрепче.
Я хлопал и размышлял о своем. С кадрами вообще плохо, особенно с руководящими. Я хотел взять себе Агранова с Мессингом, но Якова Сауловича не отдал Артузов, чуть ли не зубами вцепился, а Мессинга «зажал» сам Дзержинский. Мол, для него уже приготовлена руководящая должность. Феликс Эдмундович вообще предложил мне взять замом либо начальника Всеукраинского ЧК Лациса, либо Генриха Ягоду. Хорошо, что лишь предложил, но не приказал. Если бы приказал, я бы никуда не делся, но Председатель предоставил мне выбор. От Лациса удалось «отмазаться» пояснив, что данный товарищ нужнее на Украине, где до сих пор не ликвидированы польские террористы и контрреволюционные гнезда. Я бы лучше взял замом Михаила Сергеевича Кедрова. Как-никак, мой «крестный отец» в ВЧК, человек толковый и образованный, имеющий связи за границей. Плохо только, что Кедров опять болеет. Это мне Артур сказал, он-то знает. Подозреваю, что, если не уговорю Давыдова, придется брать Ягоду. В той истории он в это время служил управляющим делами Особого отдела, а здесь лишь один из кадровиков, но на хорошем счету у Феликса Эдмундовича. Что важно, Ягода знает личный состав гораздо лучше меня. Разумеется, я сам, просмотрев личные дела, отобрал для себя потенциальных сотрудников, но это на «потом». Потом я и Быстролётова отыщу, и Старинова с Судоплатовым. А сейчас еще смысла нет. Отыщу я, допустим, того же Судоплатова, что я с ним стану делать? У меня нет ни общежития, ни штатного расписания. Все в процессе, но все будет. Пока мне нужны не аналитики и не талантливые исполнители, а закостенелые бюрократы, что станут биться лбом о стенку, выбивая помещения, средства и штаты. Вот здесь лучше всего и подойдет Генрих Ягода. Подозреваю, что первая задача, что мне «нарежут», будет не организация разведки за рубежом, а присмотр за нашими дипломатами. Что ж, тоже важное дело. К дипломатам из НКИД я испытываю сложное чувство. Ребята грамотные, не спорю, но кто-то же организовал «утечку» данных о «Великой Помории» и о «кровавом палаче» Аксенове. Не аукнулась бы мне эта статья. А дипломаты… Кто-то может и слабость проявить, «слив» важную информацию, не говоря уж о том, что переметнуться в стан врага. Или, вроде бы, «мелочь» — по доброте душевной передать письмецо от родственников-эмигрантов, или наоборот. Опять-таки, в качестве «надсмотрщиков» нужны люди не шибко умные, но надежные и исполнительные. Будут и за дипломатами присматривать, и в качестве «дымовой завесы» сойдут, чтобы настоящую работу делали талантливые парни вроде Потылицына. Бывший поручик и кавалер любую тайну добудет, а поручи ему рутинное дело — завалит.