— Предположим, даже и были бы отпечатки пальцев, что бы это нам дало? С чем сравнивать?

— Первый подозреваемый — самый близкий человек, — пояснил я. — Если убита жена, первый подозреваемый муж. Если муж-то жена, сосед, собутыльник. Логично? Если исчезает человек вместе с машиной и личным водителем, кто первый подозреваемый?

— Логично, — согласился Артузов. — Если на баранке имеются лишь отпечатки водителя, значит водитель причастен к похищению. И если мы отыщем водителя, то будет с чем сравнивать… А знаешь, что, — задумался Артузов. — Давай-ка я сейчас позвоню в Центророзыск, пусть мне пришлют эксперта-криминалиста, он снимет отпечатки пальцев. Понадобятся они, нет ли, там видно будет.

Мысленно похвалив начальника Особого отдела, предложил:

— Лучше позвони на мой бронепоезд. У меня свой эксперт есть.

— Который жандарм? Книгочеев, кажется?

— Ага, он самый. Он как-то хвастался, что умеет отпечатки пальцев снимать, дактокарты сравнивать. Пусть поработает. Только я не знаю, где мой бронепоезд. Карбунке приказано было к Ярославскому вокзалу подъехать.

— Сейчас отыщем, — махнул рукой Артузов, опять принимаясь терзать телефонных барышень. — Позвоню на Ярославский в трансчека, сбегают.

— Тогда пусть всех остальных сюда вытаскивают, они помогать станут, — решил я.

Артур кивнул, парой фраз озадачил сотрудников чека на Ярославском вокзале.

Я опять взял карандаш, снова начал набрасывать версии похищения Бухарина, которые придется отрабатывать, но Артузов меня отвлек.

— Да, Володя, забыл в суматохе. Я, когда с Западного фронта вернулся, пришел на Лубянку, мне докладывают — так мол и так, из Петрограда прибыли два сотрудника Архангельского чека выполнявшие задание товарища Аксенова. Ты кого-нибудь в Петроград отправлял?

— Отправлял, — вспомнил я, что действительно отправил в культурную столицу художника Прибылова и рецидивиста Семенцова. И поручил им очень деликатное задание.

— И зачем тебе в Архангельске поэт нужен?

— Как это зачем? — возмутился я. — Не все ему про Африку писать. Пусть опишет полярное сияние, ледоколы. И чем это белый медведь хуже жирафа?

— А ты Блока с Гумилевым не путаешь? — вытаращился Артузов.

— Почему Блока?

— Так они Блока с собой привезли. Этих, сотрудников твоих, вместе с поэтом мои ребята в общежитие определили, паек им выписали, а Блок куда-то по знакомым ушел. Говорят, пьянствует сильно.

Ну, твою дивизию! Я же просил Гумилева привезти, чтобы отправить Николая Степановича куда подальше годика на два. Спасти его от расстрела. Зачем мне Блок в Архангельске? У него же сердце больное. Умрет раньше времени, а я виноват останусь. Где эти художники-рецидивисты? Ладно, потом разберусь. Сейчас нужно отыскать товарища Бухарина.

Глава 10. Кабинетные бдения

Нам с Артуром хотелось поговорить о наших новых должностях, обсудить создавшееся положение. Допустим, я-то еще не стал начальником ИНО ВЧК, но он-то уже полноценный начальник ОСО. В той истории эту должность, как помню, занял Менжинский.

Артузову легче, у него уже есть костяк, теперь потихоньку станет кого-то перемещать, кого-то убирать или задвигать. А у меня… Что же, мне пора думать о собственных кадрах. Покамест есть только один потенциальный разведчик, но остальных орлов, включая Татьяну, я тоже не собираюсь отпускать в Архангельск. Напротив, вытащу из города на Северной Двине всех тех, кто может послужить интересам России за рубежом. А таких, увы, раз-два и обчелся. Стало быть, вопрос — где людей брать? В мое время начальники отделов «закрывают» штатный некомплект за счет того, что сманивают людей из других подразделений. А мне и переманивать неоткуда. Разве что из Регистрационного управления Полевого штаба, но армейские разведчики едва ли не поголовно троцкисты, а мне нужны люди свободные от политических пристрастий. Разумеется, таких нет и не будет, но чтобы их явно-то не высвечивали. Вариант, но чревато. Семен Иванович — человек хороший, зачем его обижать. Впрочем, от кого-то слышал, что Аралов из-за трений с кем-то из высшего эшелона почти отошел от дел и занимается политической работой. Надо бы уточнить. Непорядок, если такой специалист пропадет без интересной работы. Сам не пойдет, так сумеет порекомендовать, что-нибудь подсказать. Кстати, видел в актовом зале товарища, похожего на Серебрянского. Не уверен, что это он, но все-таки следует уточнить. Еще уточнить — где болтается Блюмкин. Авантюрист, конечно, но знает несколько восточных языков, есть связи, пригодится. Может, даже не придется его расстреливать. Посмотрим.

Ладно, об этом потом. Сейчас у нас с Артузовым более важные вопросы. Точнее, один.

Как бы мне хотелось походить на профессора Мориарти, на этакого паука сидевшего в центре сплетенной им паутины, и дергать за ниточки тех, кто должен работать — бегать по городу, кого-то искать, ловить, сопоставлять, допрашивать. Ладно, так уж и быть — после успешного выполнения задания готов лично отрапортовать об этом руководству.

Покамест, получалось неплохо — я сидел в кабинете, накачивался цикорием, который при должной фантазии можно принять за кофе, изрекал мудрые мысли, а Артур, к моему удивлению, их выслушивал. Он-то, в отличие от меня, еще не сталкивался с киднеппингом.

Похитители пока молчали и не тревожили Владимира Ильича звонками и требованиями, что мне казалось странным. Обычно преступники (понимаю, что преступником человека может назвать только суд, но так удобнее) озвучивают свои требования сразу — выкуп, освобождение политических заключенных, что-то еще. А здесь тишина. Хотя, в этом тоже мог быть свой смысл. Не исключено, что похитители специально действуют нам на нервы, накаляют обстановку. Вот так вот, они играют у нас на нервах, а мы ломаем голову — что же им нужно, кто это такие, и жив ли вообще товарищ Бухарин? Да, а почему именно он? Неужели не смогли найти кого-нибудь поприличнее, посерьезнее? Или оттого, что Николай Иванович ездил по Москве без охраны?

Мы с Артуром исписали три листа, составляя версии исчезновения Бухарина, перечисляя потенциальных врагов Николая Ивановича и лиц, заинтересованных в его исчезновении. Соответственно, составили план мероприятий. Артузов «припахал» весь личный состав московского чека, оказавшийся на Лубянке, вытребовал в помощь еще и милицию, не говоря уже о моих «архангелах». Но Татьяну с Потылицыным, а еще Холминова с Исаковым вместе с десятком красноармейцев я оставил в резерве, разместив их в зале для собраний. Но предварительно сводил народ в подвал в столовую, едва не доведя до нервного срыва товарища Янкеля, которому пришлось кормить целый взвод — я же не только красноармейцев и сотрудников привел, но и паровозную бригаду. Нет, пусть товарищ Янкель истерит, грозится нажаловаться самому Дзержинскому, но мне своих людей надо в первую очередь накормить, а уж потом с них чего-то спрашивать. Вон, попробуйте Таньку оставить голодной… Я уж лучше выслушаю нотацию от товарища Феликса, это безопасней.

Марьину рощу ушли прочесывать десять московских чекистов, усиленных моими «архангелами». Забегая вперед, скажу — безрезультатно. Никто ничего не видел, не слышал. Ежели, пофантазировать, то может быть, если автомобиль оставался на месте, то был смысл подключить милицейскую служебно-розыскную собаку, но где теперь искать это место? М-да…

Еще отправлены люди проверять московские больницы и морги, дана соответствующая установка милиции — найти двух мужчин. Первый, невысокого роста, плотного телосложения, на вид тридцать пять — тридцать семь лет, второй — коренастый, около пятидесяти, со шрамом на подбородке, по фамилии Яковлев. Фамилию первого из соображений секретности не разглашали.

Книгочеева отправили в кремлевский гараж снимать отпечатки пальцев. Будет ли от этого толк, нет ли, но лучше снять. Следы пальцев рук, изъятые с руля, можно и выкинуть, коли не пригодятся.

Чекисты допросили всех сотрудников Коминтерна, за исключением тех, кто не говорил по-русски. На Моховую, честно говоря, я бы и сам сходил, плюнув на желание оставаться «пауком», но Артузов не разрешил. Дескать — там и без тебя справятся, а ты наверняка начнешь о Наталье Андреевне расспрашивать – товарищ Аксенов это хорошо умеет, кто-нибудь да проговорится, потом могут проблемы возникнуть. Я вздохнул и согласился с Артуром. И впрямь, не стоит путать личное со служебным.