Если продолжать Мировую революцию, то дело дойдет до диктатуры отдельной личности. Ленин, чтобы о нем не говорили, не диктатор по сути. Да, он умеет настаивать на своем, но потому, что все понимают, что его решение — самое лучшее. А что будет, если к власти придет даже не Троцкий (этого мы хотя бы знаем), а некая не просчитанная фигура?
И я вновь задумался, что быть «попаданцем» — не самая лучшая затея. Вроде, все шло гладко, я примерно себе представлял, как будем жить дальше. А что теперь?
В общем, дорогие мои читатели. Если жизнь так сложится, что вы попадете в иную эпоху, лучше всего сидеть тихонько в уголочке, и ни во что не вмешиваться. Даже минимальное вмешательство, как это получилось со мной, может иметь фатальные последствия. Вот, хотел только слегка минимизировать потери в гражданской войне, побыстрее приступить к восстановлению промышленности и укреплению своей страны. Как некогда говорили — создать социализм с человеческим лицом. Чужая реальность остается чужой, чтобы вы там не говорили. А чужаки, прорвавшиеся в иную ткань, оставляют в ней слишком глубокие следы.
Так что, примите дружеский совет. Сидите и не дергайтесь. А лучше всего скопить денег и свалить куда-то в другую страну. Ее, по крайней мере, не жалко.
Но мне самому уже деваться некуда. Уж коли что-то начал, то придется продолжать. А там — видно будет.
Глава 22
Иван-чай как источник доходов
Сплошное расстройство кругом. Нашел в библиотеке тестя старую книгу на французском по истории дипломатии, отпечатанную едва ли не в эпоху Просвещения, где вычитал, что все подарки, которые принимает посланник, автоматически считаются собственностью его страны.
И что теперь, передавать все серебряные ложечки, которые дарили «на зубок» моей дочке, в какой-нибудь государственный фонд? Или это ее собственность? Но коли ребенок пока не может за себя отвечать, то может ли она обладать собственностью? Теоретически, да, она имеет право, а как в реале? Не ей же лично вручали серебряную хрень, а мне.
М-да, беда. Спросил у тестя, а Андрей Анатольевич, вместо того, чтобы дать вразумительный ответ, утешить любимого и единственного зятя, только покачал головой и посоветовал поменьше читать. Мол — большие знания до добра не доводят, тем более, если их излагают просветители, вроде Руссо.
А я расстроился. Глупость, наверное, но не подумает ли кто-то, что это замаскированная форма взятки? Эх, беда. Знаю, водится за мной такой грех — делаю из мухи слона, и слишком много обращаю внимания на мнение окружающих. Борюсь с собой, но ничего не могу поделать.
А французские книги читать не стоит, здесь тесть прав.
В торгпредстве, которое у нас пока и. о. полпредства, тряслась Зоечка, временно определенная на место Светланы Николаевны. Девушка сделала то, чего ни в коем случае нельзя делать — рассчиталась с нашим домовладельцем не чеком, который уже был заготовлен, а наличными. Товарищ Исакова, через руки которой проходили подобные оплаты, держала и домовладельца, и прочих поставщиков в строгости, как мисс Лемон у Эркюля Пуаро. У этой не забалуешь!
Так что, Зоечка рассчиталась, а потом вспомнила, что может получить от начальника нагоняй. Домовладельцам и прочим дай волю, так и станут постоянно просить наличные деньги. Странная такая порода — не любят чеки. Я их в глубине души понимаю, но с официальными субъектами по купле-продаже и оказанию разных услуг, лучше рассчитываться чеками, чтобы не тратить «живые» деньги, которые и так уходят.
Теперь Зоечка сидела и тихонечко плакала, накручивая себя и представляя будущее наказание. Самым маленьким, что ей виделось, была отправка с позором домой. А у нее здесь тоже уже шуры-муры с одним из сотрудников, так что, домой девушке не хотелось. Да и я, вроде и не совсем зверь. Решив, что отругаю ее в следующий раз, приказал вытереть слезы, почистить носик и отправил в банк, чтобы обналичила подписанный чек.
Из Латвии пришло сообщение от Светланы Николаевны Исаковой — дескать, гости доставлены по назначению, железная дорога функционирует исправно, потому что уже взята под контроль революционными силами, а она, в соответствие с договоренностью, задерживается. Жаль. Я-то надеялся, что ее бывший начальник отправит ее обратно, выполнять ту работу, на которую ее партия поставила. Стало быть, Светлана Николаевна участвует в перевороте. Авось да еще раз войдет в историю. Если, разумеется, не убьют. Тьфу-тьфу.
Смутно себе представлял — чем она может помочь революционным латышам, но ей виднее. Может, патроны подносит, или горячий чай разливает. Надеюсь, что за две недели управится и чаем, и с патронами. Или…? Вообще, таким как она, «валькириям революции», только дай волю — пойдут устанавливать власть Советов и в Эстонии, и в Литве. Я-то надеялся, что выйдя замуж Светлана Николаевна малость остепенится, так нет. Кровь бурлит, адреналин по ушам бьет. Ну и все такое прочее.
В МИД Франции меня все-таки вызвали. На набережной д’Орсе пришлось ждать минут десять, потом вышел какой-то чиновник — мелкий, если учесть его возраст (мой ровесник!) и напыщенную физиономию, заявил мне от имени президента Французской республики решительный протест по поводу вмешательства РСФСР в дела свободной и независимой Латвии.
Протест, как таковой, я решительно отклонил, но бумагу пришлось взять и уведомление подписать. А как же без этого? Кто же поверит, что республика заявила, если не будет подтверждающего документа?
Франция — очень бюрократическое государство, да и наше, откровенно-то сказать, тоже. Но бюрократия — это сопутствующий признак любого государства, равно как само государство, письменность и наличие законов являются признаками цивилизации. Вернусь — сам напишу соответствующую грамоту в трех экземплярах — мол, отвергаем домыслы о нашей причастности, а свержение правительства есть воля латвийского пролетариата. Первый экземпляр отправлю с курьером на набережную д’Орсе, второй — товарищу Чичерину, в НКИД, а третий нам, в соответствующую папочку.
Количество тематических папочек все растет и растет. Так пойдет — придется при полпредстве организовывать свой архив. Не сейчас, а вот годика через два или три, точно придется.
Кстати, а что означает, что протест выражал не секретарь, и даже не какой-нибудь помощник министра иностранных дел, а только клерк? Ну, пусть этот клерк имеет и административную должность, но вряд ли значительную. Это намек на то, что французы не уважают Советскую Россию в лице его полномочного представителя, или напротив — не считают случившееся в Латышской, то есть, Латвийской республике чем-то значительным? Хорошо, если так. И мне спокойнее, да и для дела лучше.
Но есть и хорошие новости. Лоботрясова-таки вписали из больницы. Садиться за баранку, правда, ему рановато, но поручик бронедивизионных войск(или, как правильно?) без дела сидеть не может, поэтому руководит ремонтом нашей единственной машины, а попутно ведет переговоры о покупке еще трех штук. А еще — обустраивает посольский гараж. Удивительно, чего это на него столько энергии накатило? И не вредно ли после проникающего ранения в область грудной клетки бегать?
Впрочем, в моем времени, хирурги выписывают больных едва ли не после операции, так что, пусть бегает, если здоровье позволяет. Я еще не решил — прощать ли Лоборясову его слова «гад и сволочь», обращенные ко мне, а сам завгар делает вид, что напрочь не помнит, что он сказал своему начальнику. Ладно, посмотрим по ситуации. Если понадобится — я ему все припомню, а нет… Так пусть работает. Авось, Семеновская-Семенцова согласится-таки выйти за него замуж, так станет работать еще лучше. Я бы тогда на Лоботрясова взвалил наблюдение за ремонтом нашего посольства. Вот, как только съедут из него те чиновники, которых Маклаков вселил по «доброте душевной», так и начнем. Покамест у меня идет вялотекущая перепалка с тем самым министерством колоний, которое занимает половину особняка. Пытаюсь стребовать с них те деньги, которые они должны выплатить за аренду моему предшественнику (как бы предшественнику), а министерство упирается — дескать, договор составлен на имя мсье Маклакова, а Кустов тут совершенно не при чем.