— Товарищ Пятницкий… во-первых, это не ваше собачье дело, насколько лет моя жена меня старше… А во-вторых… Вы по морде давно не получали?

— Товарищ Аксенов, как вы разговариваете с ответственным сотрудником? — возмутился лысый, бородатый, довольно усмехнувшись, сказал:

— Владимир Иванович, мой вопрос был провокационным. Не обращайте внимания.

Я встал.

— Товарищ Пятницкий, я жду от вас извинений…

— Прошу меня простить, — совершенно серьезно ответил Пятницкий. — Еще раз объясняю, что вопрос был провокационным. Вы вправе дать мне по морде, если считаете, что так будет правильно.

Хм… Вправе и правильно. Но если человек считает, что готов получить по морде, то его и по морде-то бить не хочется. Любопытный товарищ Пятницкий. Но судя по глазам и характерному носом, это партийный псевдоним, вроде как у Троцкого.

Потом до меня дошло, что я прохожу чистку не перед какими-то партийными товарищами, взятыми из райкома, а перед ответственными товарищами из Коминтерна, а Пятницкий — один из сотрудников Исполнительного комитета. Его еще называют «серым кардиналом» Коминтерна. Нет, пока еще не называют, он совсем недавно получил назначение, но еще назовут. Помнится, Келлер в Крыму тоже обозвал меня «серым кардиналом» ВЧК, но каперанг очень мне польстил. А вот этот товарищ — точно из «кардиналов». Но к чему такой нелепый вопрос? Стоп. А ведь Наташа мне говорила, что на период ее декретного отпуска (есть сейчас такое понятие или еще нет?) мне пришлют новую переводчицу. Точно. Переводчица — супруга Пятницкого, которая княжна Урусова, на самом-то деле княжной не являющаяся. Пятницкому под сорок, а выглядит старше. Супруга, зовут Юлия, кажется, моя ровесница. Уж не начал ли ответственный сотрудник Коминтерна заранее ревновать свою жену к молодому начальнику? Хотел о том прямо спросить, но не стал. Иначе беседа с товарищами из Коминтерна может затянуться бог весть на сколько, а у меня еще дел много. Поезд до Риги уходит вечером, но мне бы еще успеть гостинцы товарищам из торгпредства купить. Хорошо, что думать особо не нужно. Петрович сала просил, не сезон, но от прошлого года должно быть. А еще куплю мешок воблы. Конечно, запах в купе будет стоять, как в рыбном ряду, но потерплю. И купе у меня нынче отдельное, как положено. Правда, в Германии может какая незадача приключиться, но как-нибудь договорюсь с таможенниками.

Евгений шалашов

Чекист. Ирландские танцы

Глава 1

Задание Коминтерна

Париж встретил меня прохладой, запахами цветов, а еще пронзительным ревом супруги. Впрочем, слезы любимой женщины были позже, когда я явился в дом своего тестя.

Вместо того, чтобы сразу мчаться в торговое представительство Советской России, я отправился в особняк графа Комаровского, отдать подарки любимой жене и узнать — как она там? С торпредством за пару часов (ладно, за сутки) ничего не случится, а вот супруга и будущий ребенок… В общем, вы поняли.

К моему удивлению, на вокзале не нашлось такси, хотя, обычно, к приходящим поездам выстраивается целая очередь, поэтому пришлось добираться общественным транспортом, потом на метро, а уже потом топать пешком, волоча тяжелые чемоданы.

Оказывается — к хорошему быстро привыкаешь. Скажите, разве пару лет назад я беспокоился бы о таких пустяках, как два чемодана? Донес бы, не развалился. И не то, что от станции метро, но даже от железнодорожного вокзала. А тут, видите ли, тяжело и нет таксиста, который помогает клиенту уложить багаж. Определенно, зажрался товарищ чекист.

А Наташа, которая Наталья Андреевна, ответственный работник Коминтерна и «старая большевичка», заперлась в своей комнате и не хотела ее открывать. А на мои увещевания и просьбы открыть-таки дверь, отвечала громким плачем.

— Ольга Николаевна, что случилось? — озабоченно поинтересовался я у своей тещи, стоявшей вместе со мной под дверью. Неподалеку торчала горничная. Тесть, будучи мудрым человеком, успел укрыться в собственном кабинете.

Может, пока я отсутствовал, Наталья меня разлюбила? Разлюбила, срочно оформила развод?

— Наташка себе волосы подстригла, — сообщила теща трагическим шепотом. Таким тоном актрисы, играющие роль маменек, сообщают папеньке о том, чтоединственная дочь сбежала с гусаром. Как по мне — сбежала, так и сбежала. С одним гусаром — это ерунда. Вот, если бы дочь убежала с целым полком, тогда хуже.

Я призадумался. Вообще-то, мне нравятся Наташины волосы, льющиеся по плечам, но короткая стрижка, скорее всего, ей тоже пойдет. Стоит ли так бурно реагировать из-за прически?

— Наташ, может быть, впустишь? — робко поинтересовался я. — Подумаешь, волосы подстригла. Ведь не под нуль же? Или под нуль? Так тоже, ничего страшного, я видел женщин, которые после тифа наголо стриглись. Я тебя даже с ежиком любить буду.

Из-за двери донесся очередной поток рыданий, а еще всхлипы о том, что ее никто не любит, а волосы ей нарочно сожгли.

— Я не виновата! — завопила горничная дурным голосом. — Ольга Николаевна, хоть вы скажите, что я нечаянно!

Да что за дурдом-то? Несколько дней назад я решал вопросы мирового значения, встречался с выдающимися людьми своей эпохи, а здесь какие-то крики и вопли.

С некоторым трудом, но удалось выяснить, что Наталья, получив мою телеграмму о возвращении, решила с утра пораньше сделать себе прическу, чтобы, так сказать, причепуриться, подготовиться к встрече с мужем, а так как парикмахеры еще спали, то поручила это горничной. А девушка перекалила щипцы для завивки и напрочь сожгла волосы у моей любимой. В результате — за парикмахером все-таки пришлось посылать, а тот лишь предложил сделать короткую стрижку.

Я даже и не знал, что можно сжечь волосы? Впрочем, щипцы из моего мира такого ущерба для женской красоты не наносили, а в этом мире я как-то не сталкивался с дамами, использовавшими щипцы для завивки.

Волосы подстригли, а увиденное в зеркале Наташе не понравилось и теперь она заперлась в комнате и ревет. Дескать — ее любимый Вова, как только ее увидит, то сразу разлюбит. Горничная — та вообще пришла в ужас. Она же знала, что мужа Натальи Андреевны зовут Олегом, откуда какой-то Вова взялся? Как это Вова возьмет себе в жены беременную женщину не первой молодости?

Счастье, что Дуняша горничная Ольги Николаевны. Наташка бы за такие слова ее уволила. И я тоже, если честно. Что такое тридцать три года? Это ж еще девочка.

Отправив маменьку с горничной заниматься делами — между прочем, я еще сегодня не завтракал, а вчера не ужинал, сделал попытку войти в комнату жены.

— Наташка, а я тебе шоколадку привез, — сообщил я, надеясь, что хотя бы это проймет. — Шоколад настоящий, московский, а не то, что ваша парижская дрянь.

На самом-то деле, у нее только обертка была московская, а потому что в Советской России еще не возобновился выпуск шоколада, зато обертка красочная, с изображением мальчишки со знаменем, олицетворявшим Первое мая. Кто-то из совбуров умудрился раздобыть большую партию довоенного шоколада, сделал новые революционные обертки и запустил их в продажу. И плитку я купил не в Москве даже, а на какой-то железнодорожной станции.

— Только, этот шоколад я бы не рекомендовал есть, — честно предупредил я.

Внутри комнаты раздалось некое шевеление, но на шоколад Наталья не отреагировала. И она права. Такую плитку только Блюмкину скормить, но с этим негодяем ничего не случится. Может, супруга на сушеную рыбку клюнет? Но тоже, вряд ли. Глубоко вздохнув, я сказал:

— Ладно, если ты меня не любишь, уеду обратно в Москву. Попрошу, чтобы сюда прислали нового начальника, а мне товарищ Дзержинский другую работу найдет. На Дальнем востоке скоро ЧК создадут, возьму и уеду.

Ну наконец-то! С той стороны раздались шлепки босых ног, лязгнул запор и на пороге встала моя супруга.

— Наталья Андреевна, — укоризненно сказал я, прижимая к груди любимую женщины. — Что у вас за мелкобуржуазные предрассудки? Разве старые большевики — пусть они даже не очень и старые, и не большевики, а большевички, уделяют столько внимания внешности?