— Ленин с Дзержинским сами помрут, Троцкого ледорубом зарубят, а Сталин в стране власть возьмет, станет всех к стенке ставить. Этих еще, как их там? Каменева с Зиновьевым расстреляет. И всех лучших маршалов к стенке поставит! А как поставит, так на нас фрицы войной пойдут.

— Фрицы — это немцы? — уточнил я. — А зачем им с нами воевать? В Германии коммунистов поменьше, чем у нас, но достаточно.

— Фигня полная эти немецкие коммунисты. А война начнется, потому что Сталин и Гитлер — это немецкий фюрер, вроде нашего Сталина, власть в Европе не поделили. Сталин-то хотел первым напасть, но Гитлер его опередил. Но если бы Тухачевского не расстреляли, никакой бы войны с фрицами не было. Испугались бы фрицы, что с ними такие люди воевать станут.

— Ладно, вы меня убедили. Замочим Сталина, а что дальше? — поинтересовался я.

— Как, что дальше? — вытаращился парень. — Сталина не будет, никого к стенке ставить не будут, колхозов, проклятых не будет.

— А промышленность будет? — спросил я. — У нас гражданская война вот-вот закончится, все, что можно разрушить, уже разрушено, а то, что не разрушено, просто стоит. Рабочие без работы, как дальше жить? Промышленности нет, значит оружия нет. Война начнется, чем воевать станем? Нам не то, что с Германией, с Польшей воевать нечем станет.

— Промышленность будет. А нет, так можно на Западе покупать. Лес у вас есть, зерно. Нефть и газ потом продавать станете. А че еще-то? Зачем промышленность нужна, если на Западе лучше делают?

— А оружие тоже на Западе покупать? — хмыкнул я.

— Так можно и там. Оно у них тоже покруче. Да и война не начнется. У нас Тухачевский есть. Еще кто-то, не помню только. Вроде, Бухер или Блюхер, но что-то с матом. Если что — мы танковые армии на Европу запустим, руины останутся.

Я пропустил мимо ушей «танковые армии», которые возникнут безо всякой промышленности. Это, наверное, из предложений Тухачевского о ста тысячах танков?

— Ленин умрет, а Сталина мы замочим, — хмыкнул я. — А кого вместо Сталина поставим? Троцкого? Если Сталина замочить, то и Троцкого не убьют, так? И Каменева с Зиновьевым не расстреляют.

— А я почем знаю? Сами решайте, кого ставить. Можно Бухарина. Ленин же говорил, что Бухарин — любимец партии.

Вот здесь я согласен. При Бухарине бы колхозов не было, а были бы мелкие крестьянские хозяйства, а еще масса безработных и голодных. Глядишь, еще бы одна революция грянула. Или не грянула? Но индустриализации без коллективизации не было бы, это точно.

— А вы начитанный человек, гражданин Крюков, — похвалил я бандита. — Вон, даже «Письмо к съезду» знаете.

— Это не я, это батька мой, — признался Тимофей. — Я-то со школы ни книжек, ни журналов в руки не брал. Телик посмотрел, так и хватит. По видюхе неплохо глянуть, как Рембо наших в Афгане мочит или Шварц по Красной площади разгуливает. Прикольно. Ну, ты все равно не знаешь, о чем это я толкую. А батька все журналы и газеты читает, а потом мне пересказывает. Батька у меня в оркестре при ресторане на бас-гитаре играл, теперь на пенсии. Он еще на все митинги ходит, и с Новодворской знаком. Он-то хотел, чтобы и я музыкантом стал, на гитаре играть научил. Но на хрена мне это? Каждый вечер лабать, а тебе станут червонцы кидать, как собачке? Да я лучше в качалку схожу или грушу попинаю.

Можно бы еще о чем-нибудь спросить, а какой смысл? Я же не штампы «разоблачителей» девяностых годов желаю услышать, а узнать что-то более интересное. Или, просто практичное. Увы и ах. Образно говоря, Крюков мне ни про автомат Калашникова не расскажет, ни про кирзовые сапоги. Впрочем, как АК выглядит изнутри и снаружи я и сам знаю, чертеж излажу, но автомат нам все равно не создать, а вот про сапоги я бы с удовольствием послушал. С кожаной обувью у нас беда, а обуваться нужно. Знаю, что берется какой-то простой материал, чем-то пропитывается. А вот чем он пропитывается — хрен его знает.

— Ясно, — кивнул я и крикнул: — Конвоир!

В допросную вошел милиционер, а Крюков, вставая с места, усмехнулся:

— Значит, не поверил ты мне начальник? Зря. И будешь ты расстрелян в тридцать седьмом. А меня бы послушал, остался бы жив.

Глава восемнадцатая. К вопросу о Крыме

После Гнездниковского переулка мы с Артуром вернулись на свое рабочее место и решили попить чайку. Разматывая шнур, Артузов спросил:

— Тебе во Франции сотрудники не нужны? Французский и немецкий знают в совершенстве, английский на уровне.

— Сотрудники мне всегда нужны, — рассеянно отозвался я, еще не отошедший от встречи с бывшим «быком» из девяностых. Потом спохватился: — Ты мне не Бриков ли сватаешь? Или одну Лилю?

— Обоих. И Осипа и Лилю, — хмыкнул начальник КРО ВЧК. — А как ты догадался?

А что тут не догадаться? Читал, что Осип Брик был сотрудником ОГПУ, да и по Лиле масса вопросов. Например — почему она крутила романы лишь с известными особами? Со членом Дальбюро Дальневосточной республики, не помню фамилию — не то Краснохарев, не то Краснолицев, как-то так. Еще упоминают комкора Примакова, с которым Лиля жила в гражданском браке. В промежутках между ними имелись и другие персоны, фамилии которых не помню. Случайный выбор? А если Лиля Брик — не просто дама, слабая на э-э… одно место, а личный агент Артузова? Вполне себе могло быть. И поездка начальника КРО в МУР связана не с столько со смертью Маяковского, а с желанием вывести Бриков из-под удара. Но не стал делиться «послезнанием», ответил другое:

— А тут и догадываться не нужно. Бриков сейчас нужно куда-нибудь спрятать, а иначе поклонницы Маяковского их тухлыми яйцами закидают.

— Если бы яйцами, — грустно вздохнул Артур. — Лилю сегодня около собственного подъезда две дамы избили. Ладно бы гимназистки, так пожилые. Хорошо, убежать успела. А если придут мужчины? У Маяковского поклонников много. Вообще-то, — спохватился начальник КРО, — про догадаться, я не о том спрашивал. Ну да ладно. Ты человек дошлый, додумался. Так что скажешь?

Касательно же Лили Брик как сотрудницы, надо подумать. Давно хотел получить в хозяйстве девушку, способную вести «постельную» разведку, но…

— Понимаешь, не могу придумать — куда я их дену? Осип Брик, вроде бы, юрист по образованию? Возможно, этот на что-нибудь и сгодится, а супруга?

— Неужели тебе во Франции не пригодится красивая женщина? — заулыбался Артур.

— Пригодится, — не стал я спорить. — Вопрос лишь — когда она пригодится? Есть ли смысл брать девицу про запас, словно банку консервов? Впрочем, я пока не отказываюсь. Надо подумать.

Может и впрямь, взять с собой Бриков? У Лили, насколько помню, мать работает у товарища Красина, в АРКОСЕ, а младшая сестра живет в Париже и ей предстоит стать женой будущего классика и коммуниста Арагона.

— У нас есть свои люди в Лондоне, у Красина? — поинтересовался я. — Если есть, то моргни. Имена и фамилии говорить необязательно.

— Даже если и есть, то мне неизвестны, — покачал головой Артузов. — Но, скорее всего, никого нет. Ты с Красиным знаком?

— Откуда?

— Красин — товарищ очень оригинальный. У него и своих денег много, а он еще и с АРКОСА приличный навар имеет. Но когда его привлекли к работе — товарищу Ленину лично пришлось уговаривать, поставил условие, чтобы никаких чекистов в окружении не было. Если Феликсу Эдмундовичу это удалось — честь ему и хвала.

Я хотел спросить у Артура еще кое-что, но зазвонил телефон. Артузов взял трубку и, судя по тому, как мой друг напрягся — звонил кто-то из начальства.

— Так точно. У меня. Что делает? Чай пьет. Слушаюсь. — Положив трубку на рычаг, начальник КРО сообщил: — А тебя товарищ Ленин разыскивает. Очень хочет, чтобы ты к нему явился. Правда, чай тебе разрешено допить. Но как допьешь — к нему в кабинет. Чичерин уже в пути, так что, поторапливайся.

Ага, какой уж тут чай. Если звонит большое начальство, желание чаевничать пропадает напрочь.

— Машину дашь?

— Сам отвезу, — сказал Артузов, вытаскивая шнур из розетки. Ишь, инженер— металлург. Уж я, на что гуманитарий, но знаю, что по правилам техники безопасности нужно браться за вилку…