Фотиева в приемной улыбнулась, как родному.

— Лидия Александровна, а у меня для вас есть подарок, — сообщил я, вытаскивая из кармана флакон французских духов.

— Ох, Владимир Иванович, не стоило… — всплеснула руками женщина, но пузырек взяла и сразу же спрятала его в стол. Оглянувшись на дверь в кабинет, полушепотом сообщила: — Георгий Васильевич прямо-таки светился от счастья, когда в кабинет пришел. А Владимир Ильич приказал все дела отменить и вас разыскать. Сразу и заходите, я даже докладывать не стану.

Я улыбнулся Фотиевой и потянул на себя дверь.

— Да, Владимир Иванович, хотела спросить, как там Наташа? Когда наследника ждете?

— Скоро, очень скоро, — постучал я по деревянной столешнице, а Фотиева опять заулыбалась:

— Наташе от меня огромный привет. А еще … Вы брак зарегистрировали?

Я чуть не выматерился. Половина страны живет в гражданском (то есть, в незарегистрированном) браке, а меня постоянно спрашивают — зарегистрировали ли мы свой брак? Но все-таки кивнул.

— Разрешите? — поинтересовался я для порядка.

— Здг’авствуйте Владимир Иванович, садитесь, — поприветствовал меня Ленин, поднимаясь со своего места.

Поздоровавшись с Владимиром Ильичом и с Чичериным, я уселся рядом с Председателем Совнаркома.

— Владимир Иванович, вы пг’ивезли очень важные новости, — пошелестел Владимир Ильич бумагами. — Сами понимаете, что для нас очень важно заключить договор о дипломатическом пг’изнании с Францией, одной из самых кг’упных дег’жав Европы. Не сомневаюсь, что глядя на нее, подтянутся и остальные державы. Георгий Васильевич предлагает отправить вас в качестве г’уководителя делегации для подписания договог’а. Если французы доверили вам начать пег’еговоры, то вам будет проще продолжить эту работу. Георгий Васильевич даже предлагает взять вас на это время своим заместителем. Как я понял, вы уже заработали у фг’анцузов определенный авторитет?

— Про авторитет сказать не могу, но недавно французы заявили, что собираются наградить меня орденом Почетного легиона, — похвастался я. — Говорят, что я внес вклад в укрепление экономики Франции. Все-таки, наше торгпредство закупает огромное количество товаров, платит налоги.

Про то, что торгпредство внесло вклад в небольшой финансовый кризис, я говорить не стал. Может, Владимир Ильич и одобрит выпуск фальшивых ценных бумаг, а может и нет.

— А вы согласились? — поинтересовался Чичерин.

— Решил, что отказываться нелепо, тем более, что документы будут выписаны на Кустова, а не на Аксенова.

— И пг’авильно сделали, что не стали отказываться, — одобрил Владимир Ильич.

— Владимир Ильич, я бы не возражал против идеи возглавить делегацию — мне это даже и лестно, если откровенно, но опасаюсь, что из-за меня могут возникнуть сложности. Не так давно на меня вышли англичане — причем, мои личные знакомцы еще по Архангельску. Им известно, кто я такой и они меня слегка шантажируют. Как руководитель торгпредства, я смогу отбивать их нападки, но если поднимется шум, что во главе советской делегации стоит палач Архангельска, то подписание договора сорвется.

— А что за знакомцы? — спросил Чичерин.

— Некий майор разведки Дринкуотер. В Архангельске он занимался еще и контрразведкой. Именно к нему я тогда и попал.

Подробности моей Архангельской эпопеи не столь и важны. Да и неинтересны.

— Жаль, — вздохнул Чичерин. — Видимо, не стоит вас вообще включать в делегацию.

Я уже решил, что высокое начальство меня отпустит, но нет, у них еще оставались вопросы.

— Владимир Иванович, у вас есть еще интег’есное пг’едложение, поступившее от немцев — организация авиасообщений. Вы не указали, от кого оно поступило — от пг’омышленников или от политиков?

— Официально идею озвучил некто Краузе, из германского МИД. Я не успел выяснить — насколько он влиятелен, даже должности его не знаю, но если инициатива исходит из МИД, значит, немцы уже согласовали все внутри страны, договорились и с промышленниками.

— Заманчиво было бы ог’ганизовать авиасообщение с Гег’манией, очень заманчиво, — задумчиво произнес Владимир Ильич. — Как вы считаете, Георгий Васильевич?

— Безусловно, — отозвался Чичерин. — Не просто заманчиво, а необходимо. Мы сэкономим массу времени, могли бы вскоре начать переговоры, осуществлять почтовые перевозки.

Я тоже решил сказать свое слово:

— Нужно создавать торгпредство в Германии. Я один, при всем желании не смогу во все вникнуть. Покамест, я сумел создать нечто вроде филиала нашего торгпредства, но под вывеской французской фирмы. Но это и громоздко, да и немцам обидно. Нужно полноценное немецко-советское торгпредство. Чтобы организовать авиаперелеты, потребуется целая группа специалистов — инженеры, авиаторы, кто там еще?

— Хог’ошо, я дам пог’учение, нужно все пг’оработать, — кивнул Ленин, делая пометки на листе бумаги. — И вы, Георгий Васильевич, со стог’оны своего наркомата подбег’ите людей.

Чичерин кивнул, а потом спросил:

— А что за самолеты собираются использовать немцы? Я даже не знал, что существуют аэропланы, способные перевозить пассажиров.

— Появились совсем недавно, — пояснил я. — Фирма «Юнкерс» создает цельнометаллические самолеты. Те, на которых предполагается летать из Германии в Советскую Россию — «Юнкерс Ф-13». Он может взять от четырех до шести пассажиров, или груз, равный по весу. А если заключить контракт с фирмой, то можно организовать сборку самолетов у нас, в России.

— А как же условия Версальского мира? — нахмурился Чичерин. — Насколько помню, Германии запрещено производить самолеты?

— Запрет касается лишь военных самолетов, — сообщил я, хотя и не был уверен на сто процентов. — Но мы же не собираемся вывозить из Германии цельные самолеты? Вывезем самолеты по частям, а у нас станем собирать. Глядишь, потихонечку наладим и свое авиастроение. Но повторюсь — я не специалист, тут нужны авиаинженеры.

— Любопытно, а собственные самолеты мы сможем делать? — поинтересовался Владимир Ильич. — Если самолет цельнометаллический, то что за металл?

Как я полагаю, вопрос был риторический. Ни я, ни Чичерин в самолетостроении не разбираемся. Но я решил ответить:

— Боюсь, что мы подобные самолеты сумеем строить лет через десять, не раньше. Как я выяснил — для строительства цельнометаллических самолетов нужен алюминий.

— Ах да, алюминий, — кивнул Ленин. — Алюминий нам нужен и для осуществления плана ГОЭЛРО.

Замкнутый круг. Чтобы получить алюминий, нужно электричество. А для электричества нужны алюминиевые провода. Впрочем, я твердо знал, что мы эту проблему решим.

— Владимир Иванович, вы у нас выступаете в г’оли банкиг’а, — усмехнулся Владимир Ильич. — Мы прорабатываем вопрос, создаем группу, что станет договаг’иваться с немцами, устг’аиваем германско-г’усское общество воздушных сообщений, даем ей концессию на перелеты, а вам пг’идется финансиг’овать. Спг’авитесь? Или от денег Игнатьева уже ничего не осталось?

— Деньги еще остались, и немалые, — сообщил я. — Точные цифры не помню, потому что не готовился к отчету, но миллионов тридцать у нас есть. Но я докладывал, что основная часть средств в Швейцарии, так надежнее.

— Франков? — уточнил Чичерин.

— Нет, долларов, — сообщил я. — Жаль, что не сумел вывести деньги раньше, не получалось чисто технически, а франк по отношению к доллару продолжает падать. Пока он идет один к пяти, но скоро скатится ниже. Не так, как немецкая марка, но все равно, неприятно. Что касается финансирования авиасообщений, то по прикидкам, это может обойтись в десять миллионов марок. В принципе, недорого.

— А вы экономный человек, — покачал головой Чичерин. Не то похвалил, не то выразил неодобрение. Непонятно.

— Стараюсь, — скромно сообщил я, а потом добавил с напускным сожалением. — Но пока я лишь трачу, а пора бы уже зарабатывать. Увы, не получается. Наоборот — недавно выступил в роли поручителя для Крыма, а кто знает, не проволокитят ли они с выплатой?